Монмартр

Если взять лист бумаги, сложить его пополам, а потом разрезать на мелкие кусочки, то из этого, уверяю вас, получится отличный мусор. Если проделать ту же операцию, но предварительно заплатить за нее двадцать франков, то из этого получится ваш профиль. Или профиль вашей подруги, который она будет долго хранить между страницами замусоленного путеводителя.
За двадцать франков на Монмартре можно получить кружку пива или собственное изображение. Большинство почему-то предпочитает портреты, которые поточным методом изготовляют непризнанные гении и вечные студенты. Маслом, пастелью, карандашом или ножницами. Жертву усаживают на раскладной стульчик, просят принять нужный ракурс и со скоростью выстрела переносят на кусок бумаги. Священнодействие подкрепляется встряхиванием гривой и певучим причмокиванием. Женщины тают. И стараются думать о прекрасном. О спасительной красоте. Об искусстве, которое навсегда. Об очаровательной занавесочке из королевских покоев, которая так мило смотрелась бы над ее кроватью. О черных слониках из китайского магазина и запахах "Амариджа".
Сеанс заканчивается. Маэстро, чмокнув последний раз, снимает с мольберта лист бумаги и, покачивая головой, что-то лопочет по-французски. Оригинал и изображение некоторое время обалденно смотрят друг на друга. Двадцатка, небрежно перекочевавшая в карман художника, подтверждает качество и мастерство. Дама уступает место следующей жертве. Через две минуты подуставший маэстро переводит дух за кружкой пива, кровожадно взирая на толпу туристов. Красота продолжает спасать мир.